ЭЛГАР СИЛЬВЕЙН ФИНЧ, 44 |
|
Настольная лампа мерцает из-за перебоев напряжения - скорее всего она работает от генератора. Люминесцентная лампа отражается в глазах ярким пятном, от которого несколько часов потом не можешь отойти. Перед Вами стоит поджарая женщина, скрестившая тонкие руки, полные синяков, на груди. Её зовут Мэри, но Вы не можете вспомнить откуда знаете её имя. Мэри спрашивает: «Кого Вы убили?». Её губы дергаются в нервной улыбке, которую она старательно прячет. Мэри садится на стул прямо напротив Вас, нетерпеливо постукивая загрубевшими подушечками пальцев по собственной коленке. – Миллионы, – голос его звучит сипло, едва слышно, – Миллиарды людей. |
Место рождения: Оквилл, округ Онтарио, Канада.
Джулиетт Финч (Пламондон), мать; Бернард Финч, отец;
Мередит Купер (Финч), сестра; Доминик и Пол Купер, её сыновья.
Бриджет Мелоун - бывшая жена.
О судьбе родственников Элгару ничего не известно.
***
«Good boy», – повторяла ему мама, – «what a good boy you are»; Эгги смотрел на неё непонимающе. Почему она обращается к нему, как он к своему золотистому ретриверу? Ему не нужно знать, что он хороший.
Отец упрекал мать в том, что она назвала сына таким взрослым именем, будто он тут же встанет, выползет из кроватки и пойдет устраиваться на работу в WBG. Вот только он оказался удивительно близок к истине. Элгар был взрослым будто с рождения, с тех пор, как научился сплетать разрозненные звуки в целые слова и предложения, он стал говорить редко и по делу, длинными монотонными фразами, от которых родителям было неудобно. Почему этот ребенок не смеется?
Он научился читать в три (два с половиной, говорит мать), и с ним носились, как с фарфоровой куклой, абсолютно позабыв о существовании первого ребенка – его старшей сестры. Элгар помнит своё детство состоящим из учебы и учебы и учебы, английский, французский, латынь, математика, основы биологии и физики, маленькая детская лаборатория при школе Монтессори, куда его отдали. Элгар любил лабораторию и не без труда заставлял себя общаться с другими детьми на групповых заданиях. Его матери говорили, конечно, что у её сына аутизм, но об этом в семье предпочитали не упоминать. Элгар сам догадался лет в двенадцать. Мог бы и раньше, но именно в восьмом классе ему очевидно намекнули на то, что его наплевательское отношение к социальным интеракциям всё же нетипично – когда из замкнутой общины монтессориевских детишек его перевели в частную среднюю школу с углубленным изучением естественных наук.
Элгар любит говорить, что решение пойти в науку – его, личное и собственное, но это чепуха, конечно. Мать его была хирургом, а отец владел сетью аптек в округе Онтарио; биология – единственное, что было у них общего. Элгар выражал свою любовь к родителям, как мог: начал с «Вида с высоты», а закончил поступлением на биохимию в Университет Торонто.
Самое смешное, что даже там его преследовало пресловутое «хороший мальчик»: such a good student, an excellent student. Отчего-то Элгар никогда не понимал концепт хорошести, он выслушивал похвалы с пустым выражением лица и переспрашивал со всей серьезностью: мои знания достаточны? Вы это хотели сказать? Что мне сделать, чтобы их углубить?
Отчасти, быть может, Айзек Азимов виноват в том, что Элгар ударился в микробиологию и в конце концов очутился на кафедре вирусологии в Гарварде. А может, это было типично для него, посвятить себя чему-то маленькому и невидимому, вместо того, чтобы заниматься заметным и понятным.
Так из хорошего мальчика и хорошего студента Элгар Сильвейн Финч стал хорошим учёным. Он писал работы о ретровирусах в соавторстве со своими профессорами и коллегами, находя общество людей, так же, как он, погруженных в науку и не отягощенных излишней социальной ловкостью, максимально комфортным. Дальнейшая его жизнь шла ровно и сладко: международные конференции, работа в лаборатории, крещение племянника; в двухтысячных Элгар сотрудничал с доктором Таубенбергером над реконструкцией и изучением H1N1, спровоцировавшего испанку.
В 2014-м году Элгар, уже будучи профессором в Колумбийском университете, женился на своей студентке. Она намеревалась его спасти (ведь он должен быть несчастен?), а он пытался быть нормальным. Провалились оба их плана, так как спасать доктора Финча было ни к чему, а играть в нормальность у него выходило из рук вон плохо. Они с Бриджет расстались мирно, разочарованные друг другом и этими странными восемнадцатью месяцами, в течение которых бились друг о друга, не в состоянии найти точки соприкосновения – помимо интереса к крошечным осколкам жизни, состоящим из нуклеиновой кислоты и белка.
2017-й год совершенно сбивает его с толку. Элгар, проведший двадцать лет в компании колб, был настроен провести ближайшие двадцать приблизительно тем же способом: медленно и скрупулезно изучая микроорганизмы, втыкая иголки в белоснежных крыс и время от времени публикуя обнадеживающие статьи в Science. В детстве он не страдал стремлениями изобрести лекарство от рака и наделать мир во всем мире. Вакцина от всех болезней? Не будь это правдой, разворачивающейся у него на глазах, Элгар отмел бы идею как смешную, недостойную стать научной гипотезой.
Крысы, обезьяны, люди. Тотальное здоровье – концепт идиотический и обескураживающий. Этого не может быть, – повторяет Элгар, – вы же понимаете… На что он получал искреннее недоумение: вы что, не хотите предотвратить болезни, обмануть умирание? Элгар вспоминает дедушку, болевшего Паркинсоном, и дядю, умершего от рака печени тринадцать лет назад. Думает о сестре и её двух детях. Наверное, не хочет?
Ещё будучи тощим молчаливым мальчишкой с глазами цвета грозового неба, Эгги научился говорить «нет». Нет, я не буду есть брокколи. Нет, мне не нравится играть на скрипке. Нет, я не пойду на день рождения к Джимми Андерсону просто потому, что тебе так хочется, мама. Нет, я не буду знакомить вас со своей девушкой. Нет, я не приеду на Рождество, у меня нет времени.
Куда только подевалась его удивительная способность без оглядки на чужое мнение и собственную совесть отказывать тогда, когда он считал это нужным?
Наверное, он слишком славно вписался в правила мира, который изначально казался ему чуждым и непонятным. Он нашел баланс, удобство, даже признание, и побоялся лишиться всех этих благ. А потому он заткнулся и вежливо поддакивал, когда коллеги расписывали чудесные свойства новой вакцины.
Шесть месяцев Элгар Финч старательно закапывает свою голову в песок и разве что кактус сверху не сажает, когда вдруг оказывается, что всё это время человечество мчалось со скоростью света навстречу апокалипсису и вот – феерически вмазалось лицом в стекло конечного пункта. Карантин, – отдается у него в ушах страшное вязкое слово, в нем утопают родители, сестра, племянники, бывшая жена и коллеги, в нем растворяются главы стран и международных организаций. Элгар становится одним из загонщиков скота.
Потом смерть приход в его загоны. Элгар до сих пор возвращается к мысли, что, может, его скромная история должна была закончиться там, в качестве лужи крови на бетонном полу. Но нет! Нет, его спасают.
Один из горстки выживших, он попадает к хилерам (кому ещё нужен нелюдимый, снедаемый виной вирусолог, страдающий от ночных кошмаров?) Он никогда не узнает, что именно произошло с его семьей. Он никогда не узнает, что было бы, наберись он храбрости и выплесни свои сомнения на публику. Он навсегда заключен в сегодня, в день сурка шприцов и капсул, нуклеопротеидные структуры шагают перед ним стройными рядами. И смерть, смерть повсюду.
Нет, – закричал бы он, опротестовал бы произошедшее, измученный бессонницей и каждодневным, не приносящим плодов трудом; но поздно, поздно, поздно.
БЛАНК ДЛЯ ЗАПОЛНЕНИЯ
Отметьте галочкой (✔) те варианты ответов, которые, на ваш взгляд, наиболее Вам подходят.
пример: ✔ тактическая стратегия1. Что на Ваш взгляд является лучшим оружием против зомби?
✔ тактическая стратегия (тихое перемещение, максимальная скрытность)
бесшумное оружие (различные ножи, топоры и т.д.)
взрывчатка или любое другое огнестрельное оружие
2. Готовы ли Вы убить близкого человека незамедлительно, если он будет укушен?
да, это лучшее, что я могу для него сделать
нет, я не смогу этого сделать
нет, я лучше сбегу
✔ не уверен, зависит от ситуации
3. По Вашему мнению, зомби уже не люди?
нет, они все еще люди, ведь у каждого была своя жизнь до обращения
✔ да, теперь они просто животные
затрудняюсь ответить
4. Как вы считаете, человечество заслужило подобное?
да, люди сами виноваты в случившемся
✔ нет, это слишком жестокая кара
возможно это всего лишь следующий этап в эволюции
мне все равно
5. Считаете ли Вы, что человечество обречено?
да, у нас нет шансов
нет, всегда есть надежда
✔ не уверен
я просто пытаюсь выжить
6. Какие чувства Вы испытываете в связи с ситуацией в мире?
растерянность
злость
✔ страх
✔ бессилие
ничего не испытываете
7. Какие чувства Вы испытываете по отношению к зомби?
ненависть
✔ жалость
✔ страх
безразличие
8. Готовы ли Вы обратиться в зомби?
✔ нет, это хуже смерти
да, я устал выживать
мне все равно как умирать
9. Способны ли Вы убить живого человека ради собственного выживания?
✔ нет, боюсь, что я не смогу этого сделать
да, если того потребует ситуация
да, только так я и выживаю
не уверен
10. Остались ли у Вас силы выживать?
нет, я морально истощен
✔ да, но я на пределе
да, я хочу жить
затрудняюсь ответить
ИНВЕНТАРЬ: По одной паре: брюки, джинсы, осенние ботинки; четыре пары носков, три пары трусов и две футболки, клетчатая рубашка, свитер с оленями, теплое пальто, шарф. Блокнот, огрызок карандаша, термос, фонарик, открывашка, маленькая аптечка с минимумом лекарств (бинты, пластыри, перекись, антигистаминные, противовоспалительные). Мыло в упаковке, зубная щетка, бритва, несколько запасных лезвий. Спортивная сумка, в которую все вышеперечисленное умещается. Еды при себе не имеет, полагаясь на штаб хилеров, за исключением пяти пакетиков m&m’s, которым уже два года.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО: Элгар по-прежнему страдает сложностями в общении, но на данный момент это наименьшая из его проблем. Его отстраненность позволяет ему сосредоточиться на своей работе и не сойти ума от чувства вины, которые ест его поедом изо дня в день. Он понимает, что шансы найти антидот, который хотя бы дал защиту ещё живущим, весьма малы, однако намерен биться над решением до последнего. Каждая минута, проведенная не за работой, кажется ему потраченной зря, ведь, может быть, именно в этот момент ему в голову пришла бы гениальная идея, самая спасительная идея на свете! Чем дальше, тем больше Элгар боится, что его отстранят от исследований, посчитав это бессмысленным занятием, а потому нервничает, не спит и совершает глупые ошибки в обращении с препаратами.
Es fiel ein Reif in der Frühlingsnacht,
Wohl über die schönen Blaublümelein,
Sie sind verwelket, verdorret.Скрип мучительный, острый; резкий звук, будто кто-то ведет ногтем по его хребту – костяное прикосновение смерти. Чудом он минует лестницу с её коварными ступенями, однажды лишь чуть не попав носком сапога в провал. Раньше, помнится, в доме было куда больше подобных ловушек. Бабка Шнайдерова, в очередной раз провалившись в подвал через тайную дверь, оттаскала деда Шнайдера за уши и приказала убрать всё безобразие. Кроме ступенек. Дед забыл, каким заклинанием его прапрадед заколдовал лестницу.
Харфанга отчетливо тошнит, хоть он и старается не обращать на это внимания. То ли из-за того, что не ел давно, то ли из-за того, что последним его приемом пищи был отвратительный кофе, купленный на вокзале в Хальденслебен. Или, быть может, пыль набилась в него, как в мешковину, заполонив собою все внутренние органы, от легких до селезенки, и тело его в неравной борьбе пытается выблевать прах старого дома.Перед спальней – комната, то ли кабинет, то ли будуар. Построенный, кажется, с той лишь целью, чтобы кто-то из супругов мог в сердцах выбежать из спальни и не попасть сразу в холодный коридор. Два шкафа, комод, громоздкий секретер времен Вильгельма Первого. Харфанг узнает всю эту чопорную мебель, хотя ребенком ему вход сюда был воспрещен. В задней стенке одного из шкафов находилась потайная дверь, которая длинной винтовой лестницей вела в подвал. При всем послушании и тихости нрава, Фани не мог удержаться от возможности устроить себе приключение: свеча в руке, кусочек мела в кармане. Мел ему, строго говоря, был не нужен, ответвлений в спуске не наблюдалось, но мальчику нравилось пугать себя возможностью заблудиться в сыром темном царстве.
Голос Ауэ, его вопрос, какой-то детский, смешной, «почему небо голубое?», «откуда берутся котята?», «я курил?» – Харфанг и не заметил, как потерялся в собственных воспоминаниях. Артур кажется ему отражением себя самого: скромного восторженного мальчишки. Хотя разница между ними – всего шесть лет, Харфанг отчего-то чувствует себя стариком. Не мудрым и опытным, а поглупевшим, не способным и минуту внимания уделить чему-то одному.
– Да. Курил, – в его интонациях нет никакого чувства, голая и скучная констатация факта. Откуда-то из глубины его побитой собачьей души рвется сочувствие, желание вылизать Артура мягкими словами, утешить его безотрадное беспамятство. Рвется – и обрывается. – И, будь добр, оставь эту привычку в прошлом. Я наделал тебе замечаний на много лет вперед.Имя – как камешек, брошенный в окно и попавший в металлическую раму. Вопрос – как пощечина.
Харфанг подбирает со стола флакончик с духами. На дне плещется немного жидкости, которую мужчина без сожаления высушивает заклинанием. Оставшийся запах он старается не замечать, чтоб не нырнуть снова в прохладные дни дрёмлингского лета, не воскрешать перед глазами цветочный узор платья и россыпь жемчужин на черепашьей шее. Со второй попытки Харфанг разжигает во флаконе волшебный огонь и ставит посудину обратно на стол. Комната начинает медленно согреваться – ему всегда хорошо удавались безобидные воспламеняющие чары.
В конце концов он оборачивается и роняет на Артура тяжелый взгляд. Какого ответа ждет его верный товарищ? Насколько мало он помнит? Каким он представляется себе в своем туманном лоскутном прошлом?
– Недостаточно, – отрезает Харфанг.
***
Движение руки Артура Ауэ; Харфанг суживает глаза, который в любой момент схватить палочку и приставить её к горлу своего драгоценного помощника. В свое время он переставил стол так, чтобы утреннее солнце высвечивало кресло перед ним, а сам он оставался в тени. Сейчас как никогда Веннберг радовался этому решению. Он не мог бы поклясться, не отразилось ли в его глазах, в линии губ удивление, когда молодой человек положил свою палочку перед ним.
Боюсь, это не шутка.
Боюсь, я знаю, что это не шутка. Харфанг слегка приподнимает брови, когда Ауэ достает пачку сигарет. Формальной обстановки вам предложено не будет. Вы неудобны.
Господи ты боже мой, когда его жизнь превратилась в политический фарс? В одну из тех отвратительных бессмысленных интриг, о которых так любит писать Der Magisch Wochenschrift, выдумывая половину подробностей, а то и действующих лиц? Объяснения Артура Ауэ звучат удивительно искренне, с убеждением, так хорошо, что поверить им бесконечно сложно. Веннберг видел множество лжецов на своем посту. Нелепых, потеющих, с бегающими глазами и дрожащими пальцами. Уверенных в себе, смотрящих прямо на следователя, не забывающих ни одной детали предыдущего допроса. Людей честных, кто путался и говорил ерунду. Преступников, выдающих душещипательные алиби. Ему хотелось верить, что он способен ещё по словам, по выражению лица отличить вранье от правды, но, видимо, последние события сделали его параноиком.– Я попросил бы вас не курить в моем кабинете, герр Ауэ.
Харфанг встает из-за стола, на всякий случай прихватив с него обе палочки. Обойдя Ауэ, мужчина выглядывает в коридор и просит Гретхен никого не впускать. После чего запирает дверь и накладывает несколько глушащих заклинаний.
– Давайте предположим, что я вам поверил. Нет смысла отрицать, что мои политические взгляды идут вразрез с теми, которых придерживаются в высших кругах, – Харфанг не считает нужным дальше ломать комедию. Если он вчера на весь коридор доказывал министру магического спорта, что Тодесштурм ничем не лучше маггловских террористов, один лишний разговор с возможным союзником едва ли сделает ему хуже. Он садится обратно за стол. – Но какое отношение ко всему имеете вы, герр Ауэ? Кем вы себя возомнили, кидаясь под хвост дракону? Министерство сжует вас и выплюнет, если вы пойдете против них.
***
Тишина повисает настолько тяжкая, что Харфангу приходится разрубать её самостоятельно. Он жалеет, что вообще стал отвечать Артуру, хоть и понимает, что промолчать не мог, что молчание с его стороны было бы равносильно предательству.
– Мы… мы говорили. Называли вещи своими именами. Пытались наказать выродков из Тодесштурма. Вытаскивали со скамьи подсудимых тех, кто протестовал против нового режима. Даже не знаю, почему нас не кинули в Нурменгард гораздо раньше, – горький смешок ломает его ровный голос. – Наверное, надеялись совладать. Глава аврората так любил разговаривать со мной о моих детях! Ублюдок.
В груди у него будто накаляется железо, и Веннберг закусывает губу в тщетной попытке успокоиться. Ему угрожали бесчисленное количество раз, но намеки на то, что с его сыном или дочерью может случиться несчастный случай, послужили ему красным флагом. Вот только нужно было спрятать их, уберечь, спохватиться гораздо раньше. Он медленно выдыхает.
– Ты тратил деньги. Отдавал в подпольные газеты, помогал кому-то бежать из страны… Я не знаю всего. Ты не рассказывал.
Отредактировано Algar Finch (2017-05-29 19:24:15)
